Однажды плакала в храме женщина: мать у нее уже совсем из ума выжила, под себя ходила, а потом по стенке рисовала, как ребенок. "Устала,- говорит, - от нее, довела меня до белого каления! И уж не знаю, как это у меня вышло, но ударила я ее, батюшка, а в ночь она у меня умерла. Как будто специально все было подстроено". Не хочу никого осуждать, ухаживать за больными родственниками – это крест.
И в то же время все, что Господь нам посылает, посылает для нашей же пользы. Ведь нам надо так жизнь прожить, чтобы на выходе человеком стать. А для этого нужно сперва в себе Кощея победить, а потом уже лягушачью шкурку жечь. А это непросто. Вот кается человек перед смертью, плачет, говорит, что сожалеет о грехах прошлого, но этого мало. Разве станешь человеком, не преодолев в себе грех, разве научишься чему-либо без многих трудов? Подвиг нужен. Рай и ад начинаются на земле.
Ухаживая за старыми и немощными, мы, прежде всего, сами становимся сильными, терпеливыми, милосердными, самоотверженными. А если начнем подрезать стариков и больных, то и не заметим, как все это душегубство на поток поставим. В кого же тогда превратимся? Посмотрите, реклама нам вдалбливает: живи для удовольствия. Но разве цель жизни только в кайфе? Тогда идеал – это наркоман с глазами под лоб. Жизнь – вещь крайне жесткая. Из нее все больше уходят способность сопереживать, жертвовать чем-то значительным для себя. Мы слишком привыкли к удобствам. Мне кажется, когда придет антихрист, ему будет достаточно отключить в домах свет и воду, и мы на коленях к нему поползем.
...Пришел к одной женщине, ее старенькая мама уже десять месяцев лежала, совсем впала в детство. Все это время ее дочь каждый день после работы бежала в дом матери убирать, стирать, кормить, подмывать, а потом домой – там семья. И так все десять месяцев без выходных. Я спросил ее: "А почему бы тебе не сдать мать в дом престарелых? Сдашь – и никаких забот". "Ты что говоришь, батюшка, это же моя мать, сколько времени она за мной ходила, как же я ее сейчас предам?" Через несколько дней бабушки не стало. Пишу и вспоминаю разговор с этой женщиной, ее усталые глаза, натруженные руки с набухшими узелками вен. Время прошло, но до сих пор, когда вспоминаю нашу встречу, у меня не исчезает желание, возникшее тогда, - поклониться и поцеловать эти руки.
священник Александр Дьяченко
